15 сентября
15 сентября 2014, 17:59 (GMT +2)
И всё-таки я - папина дочка.
Именно сегодня - 15 сентября - я снова вспоминаю, что день рождения родителей у нас в семье отмечали для них обоих 15 сентября - в день рождения папы. А мама - наша тихая и терпеливая мама, родившаяся 11-го сентября, больше радовалась вниманию, которое оказывали папе, чем поздравлениям в её честь...
Гляжу на фотографии своих родных и думаю, как нас теперь много! А когда-то среди многих семей жила-была, затерявшись,
семья - отец, мать и пятеро детей. Без дедушек, бабушек, тётей, дядей ...
Да, жила. И выжила. И вырастила всех нас. И теперь нас много. и мы помним о них -
о маме и о папе. И радуемся, находя их родные черты в наших детях и внуках.
К юбилею Андрея
22 июня 2013, 03:15 (GMT +4)
БУКЕТ
Моему ВТОРОМУ из племянников,
которых я держала на руках.
Прошло полвека.… Пролетело…
В Новой Каховке в тот жаркий июльский день мне выпала честь забирать маму с малышом из роддома. На строительстве Лисичанского химкомбината, где работал мой брат – папа долгожданного малыша, сдавался какой-то важный объект, и мой брат не успевал приехать к моменту выписки. К тому же, я работала в школе, расположенной недалеко от роддома в первую смену. А выписанных отпускали после обеда.
В соответствии с традицией книга для подарка в роддом лежала у меня в сумке. А цветы, конфеты и шампанское для медперсонала мне предстояло купить. Окончив работу, помчалась в гастроном. Купила конфеты, шампанское и метнулась в цветочный магазин. Но – увы! Перед закрытой дверью я простояла битый час – весь обеденный перерыв. Стояла и переживала, что опаздываю, что Тамара, наверное, уже извелась и исстрадалась. Мало того, что муж не приехал, ещё и я опаздываю! Наконец, перерыв окончился. Но к моему разочарованию, в магазине были
были только чахлые полевые цветы. И это в городе, утопающем в цветах!
Расстроенная и огорчённая, отправилась в роддом. Вышла Тамара в сопровождении нянечки, врача и ещё кого-то (не помню). Я вручила им подарки и злосчастный букет. Нянечка с улыбкой подала мне малыша. Но мама быстро забрала его, прижала к себе, и тёплый комочек
уютно засопел у мамы на руках.
Всю дорогу в такси ехали молча. Но как нас встретили дедушка с бабушкой – не описать! В комнате была приготовлена ванночка, разложены пелёночки, на газплите стояла горячая вода.
И когда проснувшегося Андрюшу дедушка взял на руки и опустил в тёплую воду, все обиды растаяли. И в доме воцарились радость и мир!
Ашдод,17.06 – 2013 г.
Эхо памяти
24 декабря 2012, 02:17 (GMT +4)
ЭХО – 10
1990 год
* * *
Идёт тринадцатый трамвай
В тринадцатую сторону.
Пой песни, - пой, не уставай! –
Глухонемому ворону.
Пусть не дойдут твои слова –
Дойдёт сердец биение.
Ты только не сломись сама,
Не потеряй терпение.
Март 1990 г.,
г. Киев
* * *
Услышь меня сквозь суету,
Сквозь разговор толпы и водопад истерий.
Услышь, как шквал тоски стирает душу в пыль, -
Я феей доброты твои открою двери.
Прими меня, судьбы тяжёлой ношей
Замотанной, забитой, нехорошей,
И отогрей, как льдинку на огне, -
В тебя вольюсь всем лучшим, что во мне.
Прими меня такой, как есть,-
С тоской разлук и радостью свиданий.
Прими меня такой, как есть, -
А я тебя жалеть не перестану.
15.03 – 1990 г.,
а/п. Внуково – а/п. Домодедово
* * *
Капля с ветки
По щеке слезой.
Лист зелёный –
Бархатом в глаза.
Снова дождь.
Зонты над головой.
Боже!
Мою душу не терзай!
Снова дождь.
Зонты над головой.
Лист – зеленым
Бархатом в глаза.
Капля с ветки –
По щеке слезой…
Боже!
Мою душу успокой!
Апрель 1990 г.,
г. Киев
ВСТРЕЧА
Через дождь и солнце,
зелень и асфальт
Взгляд торопится
к заветному порогу.
Заполняет сердце
чуть забытый альт,
Баритон забил в душе тревогу.
Зашумев, заплакали ручьи,
Голосами тех,
кого нет с нами,
Оползли со стёкол…
А в тиши
Вязь текла обычными словами…
03.05 – 1990 г.
г. Новая Каховка
НЕ ВЕРНУТЬ
(песня)
Везде ищу саму себя
И разрываю сердце болью.
Мне надо бы тебя понять,
А я так занята собою…
И ты уходишь от меня,
Коснувшись, как прямая круга.
И не вернуть, и не догнать,
Как не натягивай подпругу.
Зачем потом, зачем опять
Возврата ждать, считать утраты?
Мне просто надо бы обнять
Тогда тебя сильней, чем брата…
И ты уходишь от меня,
Коснувшись, как прямая круга.
И не вернуть, и не догнать,
Как не натягивай подпругу.
Май 1990 г.,
г. Киев
Я живу в отражённом мире –
В мире слов и статей из газет.
И придуманные кумиры
Не один навязали сюжет,
Подгоняя их под идеи,
Под указы и под звонки…
И порой непонятно, - где я?
На плоту у какой реки?
Кто мой плот по реке направил?
И куда его занесёт?...
Я плыву в окружении правил
В омут или в водоворот…
Зеркала из газет, разбейтесь!
Разлетитесь, приказы, в прах!
Жить в неволе – похуже смерти,
Даже если смертен твой враг…
Май 1990 г.,
г. Павлодар
* * *
Дали, далёкие дали
Вплетают тревогу в грусть…
В дома, что не раз покидала,
Надеюсь, ещё вернусь.
Вернусь,
Чтобы вновь проститься.
Вернусь,
Чтобы вновь терять.
И вновь
Перелётной птицей
В минуты
Года прессовать,
Небо бездонное – в вечер,
Встречи с родными – в миг,
В фото – жизнь человечью,
В синюю звёздочку – мир…
01.05 – 1990 г.,
г. Новая Каховка
* * *
Угасла песня,
Сорвалась,
Застыла.
Мелодия запуталась
в печали.
Исток ручья
Подзатянуло
илом…
А вороны истошно
закричали:
- Не петь тебе!
Не петь весёлых песен!
Твои навек окутаны
печалью! …
Мир тесен.
Очень тесен! Очень тесен…
И безнадёжен изначально!
Угасла песня.
Сорвалась.
Застыла…
Сентябрь 1990 г.,
г. Павлодар
* * *
Взмыла тоска
Песней волчицы
в ночи…
Луна далека…
Молчит…
Взвилась душа
Птицей в высь…
Пуля прошила
вис…
Заря
залила Восток
складками штор –
срок
Истёк….
Всё.
На спор –
птицей,
волчицей,
зарёй!
Сентябрь 1990 г.,
г. Павлодар
ВАМ НА СЧАСТЬЕ
Я вам на счастье перейду дорогу
С ведром, налитым света серебром.
И поклонюсь родимому порогу,
Чтоб солнца луч не обходил ваш дом.
Я вам на счастье подарю подкову,
До блеска стёртую ухабами дорог
И вознесу молитву Иегове,
Чтоб в трудный час вам всё-таки помог.
Я вам на радость напою напевы,
Озвученные трелью соловья,
Когда уйду в просторы Льва и Девы,
Оставив дом по имени Земля.
Я вам на счастье перейду дорогу.
Я вам на счастье подарю подкову.
Я вам на радость напою напевы,
Чтоб солнца луч не покидал
ваш дом.
Сентябрь 1990 г.
г. Павлодар
БАЛЛАДА О ЧЁРНОМ КОНЕ
(диптих)
*
Полутень, полусвет,
Полуобморок жизни.
Стоном – Ветхий завет
Обожжённой Земли…
Тонким светом луча
Полувзгляд полумысли
На просторах Вселенной –
Сонгми*…
Жест…
Жестокость…
Железным размытым потоком
По росткам и былинкам,
по смятой траве,
По багряному следу
жёлтым жалом
Осколка…
Жёсткий звук
Саксофона во мгле…
*Сонгми – вьетнамская деревня,
выжженная напалмом
Не скрипи, саксофон!
Не скребись в наши души!
Не качай шар земной
Жёлтым жемчугом бомб!
Не вращай жернова!
Не сверли жерла пушек –
Не вспугни журавля,
Освятившего дом!
Не веди свой рассказ,
Раскалённая скрипка!
Поостынь, поутихни,
Чуть-чуть отдохни –
В онемевшей душе
Струн трепещущих пытка
Зажигает опять
Бухенвальда огни…
Не бушуй, барабан!
Не греми и не ухай!
Не буди тишины
В полусне-полутьме!
Прорастают ростки
Позабытой разрухи –
Чёрным всадником ночи
На чёрном коне…
Октябрь 1990 г.
г. Павлодар
ПЕСНЯ ВЕРНОСТИ
Увези меня в тундру
К снегам и морошке.
На тропках нехожих
Оставь и не помни…
Запри в семистенной
Избушке-матрёшке,
Чтоб сон не тревожил
Стрелец или Овен.
Чтоб сон не тревожил
Стрелец лил Овен,
Чтоб волосы в сполохах
Дева качала…
В тайге затеряй меня.
Гордые сосны
Укроют от глаз
Близнецов и Медведиц.
К священному лику
Оленьего моха
Губами приникну
Под шалями ведьмиц.
Разводы зари –
Светлой памяти блики –
На них заиграют,
Осветятся дали…
На плаху отправь меня.
Древом корявым
Сквозь стены пробьюсь
Неземного ночлега.
В разводах сияния
Сном или явью –
Знакомые звуки
Шуршащего снега
Настигнут тебя
На краю Ойкумены,
Меня возвратят
Возродившейся песней.
Декабрь 1990 г.,
г. Павлодар
2000 год
* * *
На радость или на беду,
Я нынче с Вами и не с Вами –
Весь мир наполнен голосами,
И между ними я бреду.
Неведомым волнуется душа,
В неведомое рвётся и сгорает.
Я застываю молча, не дыша, -
Готовлюсь.… К Аду?
Или к Раю?
08.01 – 2000 г.
г. Ашдод
ТУ БИШВАТ
(15-тый день месяца шват)
Ту бишват – начало года
Для цветов и для деревьев.
Ту бишват – на ветках голых
Почки в ожиданье дремлют.
А зелёные деревья
В «самолётиках» и шишках
Смотрят сны в весенней дрёме
И весенним ветром дышат.
Ту бишват – о нём не знала
Я в своём далёком детстве.
Ту бишват – весны начало,
Светлый праздник
Нам в наследство.
15.01 -2000 г.,
г. Ашдод
* * *
Мне голос был –
Мне с высоты звучала
Серебряная нитка бытия.
Но облако тревожного начала
Случайно эту нитку оборвало
И разлучило с голосом меня…
Февраль 2000 г.,
г. Ашдод
* * *
…О, боль моя! Опять
Живу на грани фола,
На грани пропасти и восхожденья.
Жизнь дарит мне восторги и волненья,
А я опять свою лелею боль…
- Уймись! Оставь!
Не требуй больше жертвы!
Уйди! Поставь в моих терзаньях точку!
О, боль моя, не убивай меня!
Февраль 2000 г.,
г. Ашдод
* * *
Я иду по траве, по траве…
Мне не лень обойти газон,
Но ведёт меня в тишине
Из небес пронзительный звон.
Звон в ушах или в небесах?
Вне меня он или во мне?
Я спешу, ускоряя шаг,
По траве, по траве, по траве…
Февраль 2000 г.
г. Ашдод
* * *
Луна в оконце
Иль светит солнце –
Мне взгляд твой светит.
Царит лишь память
В застывшем мире
Моей квартиры…
Любовь опалит,
Любовь осветит,
Любовь – помирит…
25.02 2000 г.,
г. Ашдод
У ЖИЗНИ – ОСЕНЬ
Сейчас промчатся машины,
Застывшие у перекрёстка.
Моторы взорвутся миной
В порыве стремительно-хлёстком…
Она отрешённо стояла
На островке у дороги.
Снова после скандала
Дрожали руки и ноги.
Шаг.… Только шаг!
И – всё…
Дорога вновь опустела.
Тихо у перекрёстка…
Горечь в душ осела –
Растаяла пепла горсткой.
Зелёный мигнул: « Ну, просим!».
Шагнула, вздохнув с облегченьем.
Осень. У жизни – осень.
У Вас от неё есть лечение?
Февраль 2000 г.,
г. Ашдод
АПРЕЛЬ. ВЕСНА.
Б.Б.
Апрель. Весна.
А зелень слабо дышит,
Ещё не отойдя от сладкой дрёмы.
Апрель. Весна.
И зайчики на крышах
И на листве травы вечнозелёной.
Апрель. Весна.
О чём-то шепчет море,
Укрытое туманным покрывалом.
Апрель. Весна.
И волны ходят хором
И падают на берег вал за валом.
Апрель. Весна.
А розы не красивы –
Помятые, поблеклые цветы.
Апрель. Весна.
Устало-молчаливы,
Задумчиво-печальны я и ты….
08.04 – 2000 г.,
г. Ашдод
* * *
Туча затянула лазурь.
Дождь прошёл по свежей траве.
Отблеск угасающих бурь
Эхом отозвался во мне.
Дымкой застилает глаза…
Облако на солнце нашло…
Очень ты спокойно сказал,
Что тебе с другой хорошо,
Что опостылела зима,
А весна со мной не придёт…
Дымкой застилает глаза,
Но в улыбке кривится рот…
22.04 – 2000 г.,
г. Ашдод
МОРЮ
Что так шумишь,
заходишься, стихия!
Твой шум неумолим и грозен…
Мне силы подточила анемия,
И на душе давно осела осень…
Не соблазняй, бездонная пучина!
В своей душе давно тебя лелею…
Слабее, всё слабей моя лучина,
Но погасить в тебе её не смею…
Не принимай меня ещё, стихия!
За валом вал не шли
ко мне навстречу…
Бросаю в волны помыслы мирские
И вновь шепчу себе:
- Ещё не вечер….
22.04 – 2000 г.,
г. Ашдод
ВСЁ БУДЕТ ТАК, КАК ДОЛЖНО
Кто должен повернуть, тот повернёт
За поворот, где ждёт его, кто должен.
Погибнет тот, чей час пробьёт.
Чей не пробил – тот снова ожил.
И мучит дурня мысль: коль есть Судьба,
Коль в Книге Судеб значатся победы,
Утраты, и потери, и беда,
Уют и мир, неволя и обеты, -
Пора бы точно знать
прогнозы эти,
Узнать, что истинно, что ложно.
Зачем?
Всё будет так, как должно….
16.05 – 2000 г.,
г. Ашдод
* * *
Как в омут головой
Без мыслей и вопросов –
Пусть даже вкривь и вкось,
Наперекор всему,
Как в омут головой
Свои надежды брошу
В тревоге и тоске
Я под ноги ему.
Такой иль не такой –
Пусть вслед мне смотрят косо! –
О прошлом позабыв,
Отбросив стыд и честь.
Такой иль не такой –
Без жалоб и вопросов
С отчаяньем в душе
Его приму я лесть.
26.05 – 2000 г.,
г. Ашдод
* * *
Всходила ясная Луна.
Всходила не спеша.
Плыла, величия полна.
Ах, хороша!
Взирала яркая Луна
На пальмы и гранит,
Где к гальке ластится волна.
Ах, этот вид!
Но почему в душе моей
Взамен мелодии любви
Шуршит извилистый ручей
Из боли и обид?
20.05 – 2000 г.,
г. Ашдод
* * *
Рано или поздно,
Поздно или рано,
Если в это верить неустанно,
Заживёт любая рана.
26.05 – 2000 г.,
г. Ашдод
ОБ УДАЧЕ
Я стала находить монеты:
То шекель, а то десять агород.
И, вспоминая старые приметы,
Смотрю, что мне находка принесёт.
Коль «минора» - нагнусь и подниму:
Монета мне сулит удачу.
А если «решка» - поступлю иначе.
Вы помните, что «решка» не к добру?
Ну, вот! Опять монета.
Сияет «минора» лучами.
Моя удача бродит где-то.
Знать – забредёт ко мне случайно.
А все случайности – закономерны…
02.06 – 2000 г.,
г. Ашдод
ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ
Когда-то
(А может быть, только вчера)
Это всё было с нами –
У времени с нами
Такая игра
песочными часами.
Медленно-медленно льётся песок.
Ссыпается наше время…
Вдруг неожиданно – резкий щелчок
Ударит. И прямо в темя.
И кончится «завтра», что было « вчера»,
Звезда упадёт, алея…
Окончится времени с нами игра,
Окончится наше время.
09.06 -2000 г.,
г. Ашдод
* * *
И. И.
Приласкала меня судьба
Тёплой рукой Исая.
За нею иду, радуясь и вздыхая.
В рай дорога ведёт или ад? ...
Между «было» и «есть»
Бесконечные годы лежат…
08.08 – 2000 г.,
г. Ашдод
* * *
Заходится сердце в немой тоске,
Побитое жизни градом.
А кто-то живёт обожаньем к тебе,
А кто-то поёт дифирамбы судьбе
За то,
Что ты есть, ты – рядом…
16.08 – 2000 г.
г. Ашдод
Я ЗДЕСЬ, А КТО-ТО - ТАМ
Мы любим говорить по телефону,
Не видя глаз,
Угадывать по тембру и по тону,
Что думают о нас.
А время убегает по минутам
И по часам.
И мы живём.
Как будто.
Я здесь, а кто-то – там…
Мы любим мысли доверять бумаге,
( бумага стерпит, что ни напиши),
Разбрасывать по чащам и оврагам
Тепло души.
А время истекает по минутам
И по часам.
И засыпаем ночью
(иль под утро?)
Я здесь, а кто-то – там…
октябрь 2000 г.,
г. Ашдод
ПРОЩАЙ, МОЙ ВЕК!
Печалью полнится душа –
Уходит мой двадцатый век.
Как самый близкий человек,
Прощально смотрит мне в глаза.
И я ему шепчу: - Прощай!
Шепчу ему: - Прощай, мой Век!
Как много ты в себя вобрал,
Как много взял и подарил!
На капле пролитых чернил
Круговорот Земли застыл
В словах, портретах и стихах,
В разрывах, взрывах и гробах,
В проклятьях, песнях и мольбах
К Земле, и к Богу, и к судьбе…
Мой Век, двадцатый, долгий Век,
Как самый близкий человек,
В отсветах гроз, в разгулах бурь
Серьёзен, грозен, зол и хмур,
Цветами радуги застыл
Разводами цветных чернил.
И я ему шепчу: - Прощай!
Шепчу ему: - Прощай, мой Век!
Гляжу во след ему, гляжу
Сквозь пелену прикрытых век.
- Прощай, Двадцатый век!
Декабрь 2000 г., г. Ашдод
2010 год
* * *
Отречение,
Отлучение –
Принимаю с тоской и болью…
Время лечит…
Но напряжение
Не снимается силой воли…
Надеваю терпения маску
И надежды хитон,
Смыв воинственную раскраску,
Погружаюсь
В целительный сон…
05.01 – 2010 г.,
г. Ашдод
* * *
Я не автор, я – проводник.
Но сейчас почему-то во мне
Заперты двери, закрыты окна,
Чувства уснули во мгле,
И пространство – умолкло…
Лишь из прошлого – из далёка
Голос папы в душу проник,
Прозвучав в тишине одиноко:
«Поле…Русское поле…»
И в пространстве просвет возник,
Разбросав искры доброй памяти
По наросшей из прошлого наледи,
Отдаваясь с тоской и болью
Слабым эхом в уснувших чувствах…
Пробудиться, проснуться тщусь я,
Открывая себя для мелодий и слов,
Для раздумий и светлых снов.
30.01 -2010 г.
г. Ашдод
О КРИТИКЕ
Как хочется порой набраться наглости
И уличить в длиннотах или в краткости,
Иль посоветовать убрать метафору,
«поставить» звук другой,
Иль просто автору сказать: «Постой!
К чему тут смех? Зачем острить, шутить?
Всё надо кардинально изменить!
Убрать сарказм! Ритм уточнить
и заменить созвучие…»
Возможно, согласитесь Вы со мной,
Но это будет стих совсем иной…
Совсем иной –
не Ваш, а мой.
31.01 – 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Эхо памяти, как ты многоголосо
Откликаешься со всех сторон!
Вслушиваюсь – и меня уносит
В океан событий и имён…
Рахель и Сара,
Нусим и Абрам,
Шулим и Лея,
Нина и Евгений... –
Слились в потоке и явились к нам
Частицами ушедших поколений…
Война, потери,
И опять война…
Разруха. Новостройки.
Возрождение…
Вплетают в хор свой голос сыновья
Протянутою нитью продолжения.
14.02 – 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Как хотелось мне
Назвать всех поимённо,
Представить каждого красиво в ярком свете!
Задумалась. Притихла удивлённо –
Сколько их – любимых – в мире этом!
Мне о них писать –
не хватит толстой книги.
А писать романы – не умею…
Мысли родились и сникли –
На такое я решиться не посмею:
Описать родных и близких поимённо,
Показать другим красиво в ярком свете,
Чтоб не опускали головЫ смущённо,
Говоря о них, родные дети.
05.03 – 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Этот груз запоминаний
Знаков, символов и строчек,
Мимолётных встреч, желаний,
Боли, горечи измен…
Это зрелость или старость?
Окончанье иль отсрочка
Изменений в ритме жизни?
Час свободы или плен?
Этот груз ненужных знаний,
Невостребованной силы,
Неуслышанных признаний –
Времени пустой размен…
Что поглотит
Быстротечность?
Что уходит
В бесконечность?
Груз раздумий и сомнений
На закате дней….
10.03 – 2010 г.
По дороге в Реховот
* * *
Ну почему ко мне во сне
Приходят эти темы?
И почему они во мне
И наяву звучат?
И почему опять – опять! –
Встречаюсь я не с теми?
И почему к другим иду –
Иду к другим опять?
И что ведёт меня:
такт?
Страх
Быть для других обузой?
Не потому ль я на весах
Сверяю каждый шаг?
Мои сомненья на душе
Лежат тяжёлым грузом:
Неужто вновь мои шаги
Мне предрекают крах?...
Март 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Дуют ветра пустыни –
хамсины,
Будят дремлющий зной.
Сердце горит и стынет…
Застыли
Слова о стране иной…
Снова цветут мимозы
и розы.
Запах дурманит и жжёт.
Весна увлекает. Наркозом –
грёзы
О тех, кто меня не ждёт…
11.03 – 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Слепая, безъязыкая, ненужная –
Ненужная самой себе…
Бездействующий мозг натруженный,
Энтузиазм, растраченный в борьбе –
В борьбе бессмысленной,
Нелепой и безликой,
В иной стране – «свободной и великой» -
Великой по пространству,
многолюдью,
Потерянной навечно обоюдно…
И только ниточка родства
Глазами внука, внучки, сына
Твердит мне, что ещё жива…
Да, я жива. Жива поныне.
Апрель 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Апрель.
Созрели на ветвях плоды
В непривычные сроки.
А рядом – свежие цветы
И почки, налитые соком.
Такую радость щедрый край
Дарует нам не раз в году.
Ростки, цветы и урожай
Соседствуют в одном ряду.
Мне кажется,
Вот так и люди:
Одни – давно уже созрели,
Обдумывают жизнь и судят;
Другие – только расцветают;
А третьи – плачут в колыбели,
Имён своих ещё не зная.
Прядётся нить родства
От поколенья к поколенью.
Шумит листва, шумит листва
В земной купели населенья…
Апрель 2010 г.,
г. Ашдод
* * *
Ах! Как же были мы слепы,
Как не ценили обожания признания,
И годы лучшие на жизненном пути
Дарили то работе, то призванию –
Призванию работать и служить
Чужой идее, чьим-то планам,
Стремясь для будущего жить
И забывая о себе – о главном.
А в день сегодняшний и близких, и друзей
Мы оставляли без тепла и ласки.
Чем жизнь оказывалась тяжелей,
Тем больше верили и в сны, и в сказки.
И вот теперь в конце пути
Вся жизнь моя как на ладони.
Сказать ей хочется: « Прости!»…
Душа моя в сомненьях тонет.
Апрель 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Начнём сначала,
Начнём сначала жить:
Лететь в Ла Скала
И с птицами дружить.
И пусть осталось
Всего чуть-чуть,
Стряхнём усталость
И снова в путь!
Апрель 1020 г.
г. Ашдод
РЕКВИЕМ
(диптих)
Р.Ш.Н. –моему папе
к 65-летию Победы
*
Тянет в прошлое из настоящего,
Папин старенький патефон,
Безысходности чувства щемящего
Вырывая невольный стон…
Запах гнева, тоски и печали,
Горечь тягот потерь и утрат…
Бесконечные марши ночами …
До последних дней жизни – солдат…
Вяжет время нетленную нить…
Как он в мужестве был красив!
Как стремился достойным быть!
***
Я дарю ему веточку ивы,
Обмакнув в набежавшей волне,
И кустики жгучей крапивы –
Воспоминанием о войне.
Я дарю ему искорку зорьки
И в полнеба рассвет
над заброшенным полем,
Чтобы память о прошлом –
жестоким и горьким,
Не откликнулась стоном…
Май 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Хотите знать, чем я живу?
Хотите знать, как я живу?
Попробуйте прочесть
Не то, что я в строку вложу,
Не то, что словом вам скажу,
А то, что между строк
смогло осесть,
Что сердцем сможете прочесть…
14.06 – 2010 г.,
г. Ашдод
* * *
Срок истёк…
Я иду на восток –
Кровь стучится в висок
И сжимается сердце от боли…
Я иду на восток –
Близок путь иль далёк,
Соберу все остатки воли
И дойду!
Может быть, на беду
Долгий путь я пройду,
Что начертит мне в небе птах.
Может быть, на беду
Я кого-то найду,
И мой мир рассыплется в прах
Снова…
Снова раны болят.
Не вернуться назад.
И боль никуда не деть…
Снова раны болят…
Снова - волю в кулак,
Снова - сердце в броню…
Что храню –
Оставлю другим,
что храню,
И последний сделаю шаг
на восток…
Срок истёк…
Июнь 2010 г., г. Ашдод
* * *
С одинокой волчицей
одинокого волка
на тропе одинокой
столкнула судьба.
А тропа оказалась
и узкой, и колкой.
И к тому же –
пустая сума.
Осторожно пытались
разойтись на тропинке:
не задеть – зацепить,
не столкнуть невзначай…
Но глаза заслепило
случайной пылинкой,
иль слезой застелила
печаль…
И подставил плечо
одинокой волчице,
не позволив споткнуться –
упасть…
Захотелось с тоской
навсегда распроститься,
сбросив с душ
одиночества власть
На тропе одинокой.
20.06 – 2010 г.,
г. Ашдод
* * *
Застыло тело
В ожиданье приговора…
Июнь 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Он будит в ней и женщину, и зверя,
Не веря в сроки увяданья,
С судьбою споря, в худшее не веря,
Не уставая повторять признанья
В любви и верности
с надеждой на успех…
Она отчаянно удерживает бремя
Потерь, ошибок и страданий,
Не позволяя встречи и свиданья,
Тепло и нежность,
отгородившись ото всех…
А он упорно будит в ней
И женщину, и зверя…
20.06 – 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Скользят события вдоль памяти,
Не оставляя след…
Солёный пот иль корка наледи –
Всё сводится на нет.
Скользнёт по краю и испарится
В водовороте дня –
Кленовый лист или красавица –
мимо меня…
И задержать прикосновение
в душе моей,
Пусть даже только на мгновение,
трудней,
трудней,
трудней…
21.06 – 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Правнукам Леи и Шулима
В нить нетленную
связи поколений,
Поколения,
приходящие
и исчезающие
В наплывающих
волнах времени,
Не скупитесь –
вплетайте
свои мысли,
жизни и дела!
Передайте
нить нетленную
грядущим,
Чтобы знали,
где мы, кто мы
И откуда наши имена.
05.08 – 2010 г.
* * *
Дань памяти…
Бессонными ночами,
Застылым сердцем, стиснутым дыханьем
Воспоминанья гнули и качали,
Нашёптывая мне слова прощанья…
Проехалась, встречалась, повидалась.
Дань памяти ушедшим отдала.
За две недели – всё. Какая малость!
Проехалась – и все дела…
А сердце нашпигованное блудит
В отрывках памяти, в обрывках слов…
- Бабуля, это всё родные люди? –
Спросила внученька, листая наш альбом*.
Дань памяти…
Бессонными ночами,
Застылым сердцем, стиснутым дыханьем
Воспоминанья гнули и качали,
Нашёптывая мне слова прощанья…
Авг. 2010 г.
г. Ашдод
* - альбом фотографий «МОЯ СЕМЬЯ –
МОЁ БОГАТСТВО», г. Новая Каховка, 2010 г.
* * *
Как только
Я хочу расправить плечи,
Вдохнуть глоток свободы
полной грудью,
Мне говорят:
- Таких – не лечим!
Живи – как знаешь.
И – будь, что будет…
Июнь 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Лежу – гляжу на картину:
В голубизне и сини
видится мне
За оконным стеклом
Далёкий, далёкий
родительский дом…
В том доме – чужие.
Нет красной рябины,
скамьи – у крыльца.
И вырублен сад
И посадки малины –
гордость отца.
Нет больше деревьев:
Не сад – огород…
Но то же крылечко
И стены родные.
И верится мне:
Здесь – родной
Дух живёт…
Сент. 2010 г.
г. Ашдод
Ночи после наркоза
Б-ца Бейлинсон
* * *
С ложки кормит меня мой сын…
Улыбнуться ему – нет сил…
Вот придумал какой-то чудак,
Чтобы сын
На руках мать носил!
Ах ты, Боже мой! Как же так?
Мне меняют «титуль»* как младенцу…
Вот придумал какой-то чудак,
Чтобы мне
Не под силу – одеться!
Я лежу. Не кручусь, не верчусь.
Не могу почитать, пройтись…
Вот придумал какой-то чудак,
Чтобы так
Мою жизнь изменить!
Только этот чудак – я сама.
Дать « добро» мне хватило ума,
Согласиться с решеньем врачей…
Это мой приговор –
а не чей.
14.09 – 2010 г.
* «титуль» - пелёнка (иврит)
* * *
Звони, телефон, звони,
В начале осени, после лета,
Что молчу, меня не вини –
Я не та…
Моя песенка спета…
Звони, телефон, звони…
Я проверю потом, кто звонил.
Посмотрю – помолчу печально:
Всё случилось со мной - не случайно.
Я сознательно сделала шаг:
Решила – пусть будет так.
Пусть будет так…
И не стоит о том говорить.
Прекращай, телефон, звонить…
Я – не та…
Жизнь со мной – маета.
14.09 – 2010 г.
* * *
И.И.
Не грусти, не сердись, родной,
Что, наверно, расстанусь с тобой…
Так решил за нас рок –
Не вернусь я на общий порог.
Будет новая жизнь впереди
у тебя, у меня.
Будет трудно, меня позови.
Я приду, нашу дружбу
храня.
Я приду, чем смогу – помогу.
Помогу и уйду…
Я уйду и свою беду
от тебя отведу.
Не грусти, не сердись, мой друг.
Эта мысль появилась не вдруг:
Видишь сам – я уже не та…
Не сложилась моя мечта…
15.09 – 2010 г.
* * *
Кл. Рубиной
Близкий друг,
Мы с тобой
Говорили не много,
Не растили детей,
Не косили хлеба…
Мы теряли родных
На нелёгких дорогах…
В круге новых друзей
Нас сдружила судьба.
И взглянув
Друг на друга
Случайно
Сквозь беду
И туман отчаянья,
Осознали –
Ещё не конец:
У дороги есть
Продолжение.
Мы с тобою
Продолжим движение
Под минорную
Песню сердец.
15.09 – 2010 г.
* * *
Соберись! Улыбнись!
(Пусть ещё пока
не можешь…)
Оглянись! Присмотрись!
Может быть,
ещё ты сможешь
В этом мире, в таком
Необъятном,
непонятном,
Пусть чуть-чуть
кому-нибудь
Сделать
что-нибудь
приятное!
15.09 – 2010 г.
* * *
«Крутится-вертится шар голубой…»
Что же случилось с моей головой?
Просто заело пластинку
И залепило картинку
Каплей – солёной слезой…
В капле соленной – осколком весь мир
Смотрит в глаза из знакомых квартир,
В воспоминаньях кружится –
В сердце больное стучится.
Близкие лица и голос родной
Светят улыбками рядом со мной,
Снова пришли ко мне в гости –
Восстановился мостик
Между родными и мной…
Нежно мелодия жизни звучит,
Снова для сердца свет белый открыт –
С сердца сняла паутинку,
Тихо смахнула слезинку.
И растворяется соль.
И затихает боль…
15.09 – 2010 г.
* * *
Тихо-тихо вокруг,
Только ручка скрипит
по салфетке,
Строчки – птицей
из клетки
упрямо летят.
Летят –
на бумагу
ложатся,
Хотят
друг к другу
прижаться
И рассказать о том,
Что всё-таки легче –
вдвоём…
16.09 -2010 г.
* * *
Свет из окна,
Рассекаемый трисами,*
Превратил
мою клеть
во дворец.
Изумительно угол
выписан.
На плафоне – венец.
Стену раскрасив
полосками светлыми,
Свет достал, куда смог.
Тихо играя
ветвями и тенями,
Пробужденье рассвета
мне увидеть помог.
Абрис мебели
в предрассветьи
всё ясней и ясней.
На полу тихо книга
дремлет.
Лучик светится
рядом с ней.
В уголке – темноты паутина,
А за ней – светотень.
Чуть правее – картина.
Я смотрю на неё третий день:
Лёгким светом картина
подсвечена
И таинственно глубока -
Проявились в пластах
просвеченных
Века…
Первый пласт –
Добрыня в дозоре
С булавою в руках…
За ним –
Ярославна в горе,
Ладони прощальный взмах…
А дальше –
Гусары с помпой
Входят в глухой городок…
Солдат
Со щетиной колкой
Домой заглянул на часок.
Несмело
Письмо в конверте
Сын подаёт ему…
Меняет в призрачном свете
Картина свою глубину.
Я не сплю. Я гляжу и любуюсь
Красотой, озаряющей ночь.
Кажется, я – улыбнулась?
Нет, не выходит – невмочь…
16.09 -2010г.
* - трисы – жалюзи на окнах (ивр.)
Из фиолетовой тетради
Б-ца Бейлинсон
* * *
«Да, были Були в наше время!» -
Детские губки пропели
Выспренно и голосисто.
Что-то учитель косится.
Что-то не так? « Были люди»?
Это – если «на блюде»,
А если «были», то «Були» -
Не муравьи и козюли!
Вот!
20.09-2010г.
* * *
Не вспугни
Момент истины –
Ложью путь будет выстелен,
И на скользкой тропинке
Глыбой станет пылинка.
Не вспугни
Момент радости –
Не оставь места зависти.
Зависть душу растравит –
Без надежды оставит.
Не вспугни
Тень своей мечты –
Без неё заземлишься ты.
Не вспугни…
20.09-2010 г.
* * *
Мой рот
Большой запятой
На подбородок упал.
20.09 – 2010 г.
* * *
В творческих муках
Ни к чему оправдания.
Не получается – не пиши,
Даже если знаешь заранее,
Что это так – для души…
20.09 – 2010 г.
* * *
Порыв!
Порыв желания!
Порыв ветра…
Взлёт!
Признание
мимоходом…
Порыв!
Порыв желания!
Порыв ветра…
Взгляд…
И умирание
веет холодом…
20.09-2010 г.
* * *
Если хочешь,
Заведи себе мышек-мыслишек,
Чтобы в темечко твоё постучали.
Если хочешь,
Заведи котов-хвастунишек,
Чтобы мышки твои не скучали.
Если хочешь, заведи лисичку,
Чтоб она задавала вопросы:
- Почему
хвост нельзя
заплести в косичку?
- Почему
лисички
юбочки не носят?
Если хочешь…
А если не хочешь,
Знать, беда пришла
к тебе в гости.
Она радость никому не приносит.
И с нею очень не просто:
Душу в щепки беда разносит…
20.09 – 2010 г.
ВЕДЬМА И МЕДВЕДЬ
(сказка)
Медведь на Ведьму
Набрёл нечаянно –
Горбатую,
С очками на носу.
Она на него
Взглянула случайно,
Поправила
Тоненькую косу,
Потом присмотрелась
Пристальным взглядом:
- Вот это да! То,
Что мне надо!
Сейчас на него
Наговор наведу!
( Она, ведь, ВЕДЬМА –
Имейте ввиду!)
Медведь – высок,
Богатырской стати.
Недюжинной силы,
Полон здоровья.
Он потянулся
Примять её лапой –
Она в ответ
Повела только бровью,
Пошептала – проговорила –
В парня – красавца
Его превратила.
Ведьма успеху
Несказанно рада!
Влюбившись в парня
С первого взгляда,
Ему предложила
Жениться на ней –
В лесу разве сыщешь
Красивых парней?
Быть ведьминым мужем
Медведь не желает!
Могучей рукою
Ведьму обнял,
С медвежьею силой
Колдунью сжимает:
«Верни меня снова!» -
В ответ прорычал.
Что делать старухе?
Она наговором
Вернула медведю
Прежнюю суть…
Теперь они рядом
Без лишних укоров,
Без лишних раздоров
В лесу том живут.
Нельзя воспевать то,
Чего не было.
Нельзя увидеть
То, чего нет.
А если – ведьма,
Так это – ведьма.
А медведь –
Он и есть медведь.
Вы слушали сказку.
А может, не сказку…
Коль очень подумать,
То – басню, скорей.
Зачем наговором
Менять людям маску?
От ваших уловок
Не станут добрей.
20.09 – 2010 г.
* * *
Утончённая картина
В светло-розовых тонах
Просвечивается паутиной –
Заглядение – просто, ах!
И неважно, что я в ней вижу:
Натюрморт иль букет цветов.
Я смотрю – и мне легче выжить.
Цвет дарит мне покой…
Я любуюсь – и сердце стучится
Всё сильней и сильней,
Сердце бьётся усталой птицей –
Птицей песни моей.
21.09 – 2010 г.
* * *
Ну, что вам рассказать?
Какие были сны?
Какие были ночки?
В таком крутом котле
Смешались и текли
И глыбы лавы,
И зелёные листочки.
Кипело всё вокруг,
Свистело и цвело,
Клубилось
Ярко-красными парами.
Потом внезапно
Падало на дно…
Я – следом,
но до дна
Не достаю ногами…
Я сплю? Нет, я не сплю –
Во сне иль на яву
кручу кино
С закрытыми глазами.
22.09 – 2010 г.
В отделении нейрохирургии
больницы Беленсон
Уборщики, санитары, медбратья,
Техники, профессора, врачи…
А какая оснастка палаты –
Хочешь-не хочешь – лечись!
Это не ЧТО, а НЕЧТО!
От нашего в далёком былом
Отличается бесконечно –
Как макинтош от худого пальто.
22.09 – 2010 г.
ШАБАТ
Я мысленно зажгу свечу и помолюсь
Всевышнему,
Разумному, большому…
Не знаю я, о чём просить хочу,
Но повторяю снова, снова, снова:
«Я мысленно зажгу свечу и помолюсь…»
Но как? Ведь я молитв не знаю…
И всё-таки я снова повторяю:
«Я мысленно зажгу свечу и помолюсь».
Быть может,
попрошу
прощения у всех
За все мои невольные грехи,
За слабость, за гордыню, за успех,
За то, что я в шабат* пишу стихи…
Я мысленно зажгу свечу и помолюсь –
Мне кажется, я к этому готова –
И может, в искре света уловлю
Всевышним сказанное слово…
22.09 -2010 г.
* шабат – суббота ( иврит)
* * *
Несколько фраз вдруг,
шурша, прилетели,
Сложились в пару
маленьких строчек,
Мелодию детства
тихонько пропели,
Из юности взяли
какой-то кусочек.
Потом почему-то решили –
окончен рассказ о нас.
И снова вдаль поспешили –
скрылись с глаз…
22.09 – 2010 г.
* * *
Минутки ложатся строками,
нанизанными на время.
Я пишу – и минутки трогаю,
словно бусинки.
Они то блестят и светятся
голубым и зелёным,
То пропадают вовсе
под багровой волной…
В бессонии – мысли потоками
на строки бросают семя.
Листки покрывают тогою
мысли-буковки.
Они то кричат, то молятся
в исступлении томном,
То исчезают вовсе
в вышине голубой.
А Земля орбитами строгими
летит в просторе Вселенной,
Оставляя на пыли звёздной
след тонюсенький.
Кто-то ещё надеется,
радостью обделённый,
Встретиться в этом мире
со своею мечтой.
А время волею рока
Свои назначает сроки…
23.09 – 2010 г.
г. Ашдод
* * *
Сыну Евгению
Мой старший сын,
Моя радость,
Моё заглядение,
Прошу тебя,
Сделай мне одолжение:
Остепенись!
Мой старший сын,
Мой большой,
Уже зрелый мужчина
С мягкой доброй душой,
Прошу тебя,
Думай о дочерях и о сыне,
Сын мой большой…
23.09 – 2010 г.
* * *
Сыну Александру
Молиться на тебя –
Не намолиться…
Смотреть мне на тебя –
Не насмотреться…
Такая доброта
В глазах твоих струится –
Струится с детства.
23.09 -2010 г.
* * *
«Не лежи, не сиди – ходи!» -
Вспоминаю я этот наказ
Каждый раз,
Если можно «идти – не идти».
И я снова в пути.
23.09-2010 г.
* * *
Да, жизнь прожить – не поле перейти:
Ни остановиться,
ни вернуться…
Со многим встретишься
на жизненном пути,
Но не на что порою оглянуться…
23.09 – 2010 г.
* * *
Конечно, можно толковать,
Кто звонил ко мне,
когда и сколько,
От обиды пузыри пускать
И вздыхать с тоскою горько…
Только не по мне такой сюжет –
Говорю я это не для вида.
У меня и близко в сердце нет
Чувства горечи-обиды.
Звонит мне кто-то
близкий и родной –
Радуюсь любимым звукам.
Не звонят – лелею свой покой.
Я лежу и думаю о внуках.
23.09 – 2010 г.
* * *
Внучку Шонику
Я когда-нибудь подумаю,
Во вдохновенную
попав струю,
Книжку детскую продумаю
и обновлю.
И тогда на фотографии
засияет бриллиант –
самый младший,
самый маленький
Жизни радостной гарант.
А пока четыре девочки
И парнишка с ними вряд
Рядом с бабушкой в обнимочку
С фотографии глядят.
23.09 – 2010 г.
ВНАЧАЛЕ
Меня пронзила мысль:
Земле землекопы даруют жизнь.
Живительной воде
Копали в недрах ход
Простые черви.
Потом, расширив путь,
Ходы сменить на нервы
Помог им ветер, дождь
и землекоп.
Пойдет по нервам ток,
Срываясь водопадом.
Умоется Земля и
расцветёт.
А черви роют ход –
Им так по жизни надо:
Упрямо двигаться вперёд.
И строятся дома.
Весной цветут деревья.
По магазинам –
ураганом «шоп»…
Но всё-таки –
Вначале были черви.
И первый к жизни ход
копает землекоп.
25.09 – 2010 г.
РАЗГОВОР С ВНУКОМ
- Бабушка,
Ну, ты – заноза!
О чём ты говоришь?
Что хочешь от меня?
Четыре дня после наркоза
Ты ловишь «кайф» -
Четыре дня!
То сочиняешь,
То «кино снимаешь».
Пыталась что-то
Ручкой рисовать…
Нельзя же потому,
Что «кайф» поймала,
Себя талантливой
считать!
- Внучек, не груби!
Ты ж не повеса –
Ты - воин, мой родной.
А я не говорю,
Что поэтесса.
Прошу: «На – почитай!
Поговори со мной».
*
Как странно!
Внук мой никогда
мне не грубил!
Откуда вдруг явились
эти строки?
25.09 – 2010 г.
* * *
Медленно,
медленно,
медленно
Тают минутки…
Часы равномерно
листвой шелестят.
Дни, самовлюблённо и круто,
За улетающим ветром летят.
А я годам теряю счёт …
25.09 – 2010 г.
* * *
Ты – со мной.
Я – с тобою
давно
и надолго
Полноводной рекой
Волгой,
Пересохшим ручьём
Лахиша.
Соберусь,
задышу потише…
Успокоюсь – ты здесь!
Ты и я – мы есть.
За тобою,
как ниточка
за иголкой,
Я пойду
навсегда,
надолго…
28.09 – 2010 г.
* * *
Время сотрёт ощущение
бренности…
По траве дождь прошёл –
И пришло ощущение
свежести –
Хорошо!
Время сотрёт ощущение
странности.
Всё как надо идёт.
И придёт ощущение
ясности –
Можно вперёд!
Время лучом растеклось
по рассвету,
Заглянуло в окно.
Это – к счастью!
Я в эту
примету
Верю давно.
29.09 – 2010 г.
* * *
Рош ле рош –
Голова к голове.
Как нужна защита тебе…
Рош ле рош,
Яд ле яд –
Крепость рук, добрый взгляд.
Рош ле рош,
Йом вэ йом –
Ты живёшь не один – вдвоём.
Рош ле рош,
Лев бэ лев –
В унисон зазвучал напев.
29.09 – 2010 г.
* * *
В мобильнике
Окончилась энергия.
Взяла матен и
Подключила
телефон
к сети.
А у меня
Окончилось терпение.
Где для себя
Мне донора найти?
01.10 – 2010 г.
Эх, Суккот!
Пропили праздники, проели.
Насиделись в шатрах.
Отдохнули, погалдели.
Полетали в небесах…
Прокутили, прогуляли,
Что имели, что смогли.
А потом в конце недели
Заглянули в кошельки.
Всё, что было в них положено,
Всё исчезло – как положено.
И теперь опять за старое –
За работу. Жизнь заставила –
Есть-то надо…
01.10 -2010 г.
* * *
- Нет! Нет!
Нет! Нет! –
что-то кричит
во мне…
Нет! Нет!
Нет! Нет!
Я ещё не
на дне!
Нет! Нет!
Нет! Нет!
Всё это не
со мной…
Нет! Нет!
Нет! Нет!
………………….
Пусть всё
пройдёт
стороной…
Среда 13.10 -2010 г.
Месяц после операции
Б-ца Герцфельд
* * *
Не надо думать о плохом.
Давай подумаем о том,
Что снова дождь поит цветы,
Что где-то сводятся мосты,
И кто-то встречи с нами ждёт
В родных и памятных местах,
А в непрочитанных томах
Шумит идей водоворот…
Не надо думать о плохом.
Давай подумаем о том,
Что ждёт нас через пару дней,
В кругу родных, в кругу друзей.
Ну, а пока легко дыши,
Пей чай, ешь фрукты и пиши
О том, что солнце снова жжёт,
Что обувь новая не жмёт,
Что в помещении шуршит
Прохладой кондиционер.
А круг знакомых поредел…
Не надо думать о плохом.
Давай подумаем о том,
Что годы наши – не предел…
14.10 – 2010 г., б-ца Герцфельд
Обретение Большой Семьи
02 сентября 2012, 23:11 (GMT +4)
ОБРЕТЕНИЕ БОЛЬШОЙ СЕМЬИ
Вертится клубок, разматывая нить воспоминаний.
Крючок памяти вывязывает петлю за петлёй,
восстанавливая ушедшие состояния и полузабытые лица, имена,
города, улицы и бесконечные дороги из прошлого в будущее.
Вертится клубок…
Сколько себя помню ребёнком, семья наша жила среди чужих, вдали от всех родственников. Воспринималось это абсолютно нормально. Изредка звучали какие-то имена, но для меня они были чем-то абстрактным.
Впервые моё любопытство проснулось в селе Весёлое Запорожской области, когда мне было 13 (14?) лет. У нас вдруг появилась ниоткуда (я так восприняла её появление) девушка и назвалась Майей Куприяновой, студенткой, дочерью маминой сестры Розы из Москвы. Она проходила практику в городе Запорожье и по поручению маминых родных навестила нас. Вот тогда я уже стала обращать внимание на то, что у моих соучеников есть тёти, дяди, дедушки и бабушки, двоюродные и троюродные братья и сёстры, которые появились и у меня с приездом Майи.
Из дальнейших рассказов мамы я узнала , что её родители – мои дедушка и бабушка последние годы своей жизни тоже жили в Москве и похоронены на Востряковском кладбище.
Так начиналось моё обретение Большой семьи.
ДЯДЯ ИСААК
Прошло несколько лет. Семья переехала в город Новая Каховка на стройку железнодорожной станции Каховка. Я училась в старших классах. Старшие братья служили в армии. Младшие ходили в начальную школу. Мама вела домашнее хозяйство и на общественных началах заведовала библиотекой. Работал только папа. В это время в нашей жизни появился дядя Исаак – самый старший мамин брат. Он, врач- отоларинголог, всю войну прослужил в военном госпитале и вместе с госпиталем после войны вернулся в г. Белгород. Они с мамой постоянно переписывались. И он, время от времени, присылал нам посылки с женской одеждой – одевал маму. А мама переделывала их на меня – купить что-либо у нас было негде, да и не на что. Все вещи были добротные. Я ходила в школу в прекрасном (как теперь понимаю) немецком костюме: юбка в складку и пиджак с пуговицами, но очень стеснялась, потому что все были в школьных форменных платьях, а у нас не было возможности его купить. И туфли у меня были добротные, но на каблучке, и это тоже был повод для комплекса. Пусть так, но именно благодаря его заботам у меня была возможность учиться. В 1954 году я получила аттестат и поехала поступать в Крымский пединститут. Сдала экзамены. Прошла по количеству баллов, но зачислена была без стипендии. Так сообщалось в вызове, который пришёл после тревожной недели ожидания. Папа с сожалением сказал, что может дать мне два мешка сухарей, а больше – не из чего… Папа ходил сам не свой – он не любил мне отказывать и мои скромные просьбы удовлетворял с удовольствием. А тут! Старшие братья, вернувшиеся к этому времени со службы в Армии, только-только устроились на работу. Но уговаривали папу отпустить меня, обещая по возможности помогать. Обстановку разрядило письмо от дяди Исаака. Оказывается, мама успела сообщить ему результаты экзаменов, и он понял, что если я пройду по конкурсу, то всё будет зависеть от стипендии. И написал, что стипендию весь первый семестр мне будет высылать он. Зная мои успехи в математике, он был убеждён, что в дальнейшем со стипендией у меня проблемы не будет. Так, благодаря дяде Исааку я стала студенткой. А лично познакомилась с дядей лишь через пару месяцев, когда он проезжал через Симферополь на курорт.
Дядя Исаак не похож на мою маму. Он среднего роста, подтянутый, с овальным сухим лицом, очень кустистыми бровями и волнистым полуседым волосом. Дядя поинтересовался моими успехами, посмотрел, как я устроилась на квартире. Ничто не ускользнуло от его внимания: ни сырость в квартире, ни моё рукоделие. Я вышивала мелким крестиком по бязи без канвы. Он предложил мне прекратить – не портить зрение, потому что и так на него большая нагрузка при моей близорукости. На обратном пути мы снова встретились, поговорили. И весь первый семестр регулярно раз в месяц я получала от дяди переводы. Первую сессию я сдала успешно, о чём с радостью сообщила дяде, поблагодарила за помощь и перешла на государственное обеспечение. Переписку, как и раньше, вела мама.
Следующая (и последняя, к сожалению,) встреча состоялась в 1966 году в Киеве. К этому времени я уже хорошо познакомилась с Иосифом Шайкиным, его семьёй и с Линой Сивак. Так получилось, что я приехала к Йоне в гости, а Лина - специально в клинику к дяде Исааку. К этому времени он уже вышел в отставку, но продолжал работать в одной из больниц Киева и даже делал операции. За прошедшие семь лет дядя очень постарел, уже сильно уставал, но был таким же внимательным и приветливым.
ЙОНЯ
Йоня – Иосиф Меерович Шайкин, двоюродный брат по линии мамы. Именно ему мы все благодарны за возможность обрести родство, восстановить прерванные войной и послевоенными неурядицами связи в Большой семье дедушки Абрама Рускола и бабушки Рахели. Именно он объединял нас, разбросанных по разным краям, сплачивал в Большую семью. Именно он скрупулёзно собирал материал для книги «Энциклопедия большой семьи» и восстановил родословную с 1760 года.
В мою сознательную жизнь Йоня вошёл летом 1965 года. Было это так. Мы жили в ж.д. посёлке станции Каховка. Я работала в железнодорожной школе. Лето. Отпуск. Мою полы на веранде. Вдруг открывается дверь, и я слышу голос: «Можно войти?». Поднимаюсь, оборачиваюсь на голос и изумлённо восклицаю: «Йонька! Ты был такой высокий!». В ответ – общий хохот и: «А ты – такая маленькая!». Да, передо мною стоял Иосиф Меерович Шайкин с женой Галей и сыном Аликом.
В этой встрече было что-то мистическое. О годах, проведенных в эвакуации, дома вспоминали очень редко. И я не помню, чтобы вспоминали о встрече с молодым военным где-то в 1942 или 1943году. А вот надо же – из подсознания всплыла и так неожиданно аукнулась!
Когда немцы подошли к селу Трояны, где жила наша семья, нас и семью председателя вывезли к поезду и отправили в эвакуацию. Папа остался в заградительном отряде, а мы – мама с четырьмя детьми оказались в с. Кипенталь Энгельсовского района Саратовской области. Мне мало помниться, как мы там жили – отдельными картинками. Но об этом в другой раз. А сейчас вот о чём. Маму разыскала её сестра Броня, которую с тремя детьми эвакуировали из Москвы в город Саранск, и приложила все усилия, чтобы забрать нас к себе. В памяти моей сохранились две небольшие комнаты (или одна, поделенная на две части плитой, на которой готовили и у которой отогревались). Саму тётю Броню я не помню. Но чётко запомнились несколько эпизодов.
Первый. Я бегаю вокруг детской кроватки и что-то ищу. Кто-то спрашивает: «Что ты ищешь?». «А где у Сталика задние ноги?» - отвечаю я вопросом на вопрос.
Второй. Валентин – мой старший брат - держит руку напротив солнечного света, а кто-то говорит: «Видишь, как рука просвечивается?». (Позже мама рассказывала, что Валентин бал на грани туберкулёза, и его устроили в санаторий).
Третий. Вечер. Мама волнуется. (Первый случай, когда я запомнила, как мама волновалась). Входит Юля – самый старший брат. На нём новая фуфайка, вся изрезанная чем-то. Мама к нему: «Что случилось?» - «Порезали, потому что я жид…»
Четвёртый. День довольно светлый. Входит высокий военный в новенькой форме. Я подбегаю к нему. Он наклоняется, поднимает меня и подбрасывает к потолку. Все радуются!
О чём говорили, сколько он у нас пробыл – я не помню. И вот более чем через двадцать лет выплывает из подсознания: «Йонька, ты был такой большой!»
Об этом брате, главном редакторе «Энциклопедии большой семьи», невысоком, щупленьком, ладноскроенном интеллектуале, можно написать очень много. Возможно, когда-нибудь я смогу рассказать о нём намного больше, чем в небольшой поэме «На Поклонной горе».Мои воспоминания о нём – капля в море воспоминаний всех членов большой семьи деда Абрама Рускола. Для каждого из нас он – Йонька, Шайкин Иосиф Меерович – был не просто родственником, но и большим другом, чутким и внимательным, ненавязчивым советчиком, бескорыстным помощником.
ВСТРЕЧИ В МОСКВЕ
( 1960 год)
ДЯДЯ САША
Закончился первый год работы после окончания института в глубинке Херсонской области. В первый трудовой отпуск приезжаю домой к родителям с «кучей» денег. И они предлагают поехать в Москву. Так уж вышло, что к этому времени они смогли, наконец-то!, после долгого перерыва – война, послевоенное безденежье – побывать в гостях у родственников, живших в Москве. И теперь мечтали и нас, детей своих, познакомить с Большой семьёй дедушки Абрама Рускола. Мне выделили 300 рублей (по тем временам и по меркам нашей семьи – большие деньги), посадили на поезд, – и я впервые оказалась в столице. Там я села на электричку и поехала в Фирсановку, где в это время года обычно находились семьи дяди Юры, дяди Саши и тёти Симы. По всем маминым инструкциям я должна была попасть на дачу тёти Симы. В те годы я хорошо ориентировалась на местности. Поэтому я , несмотря на наступившую уже темноту, нашла улицу, дом, а калитки перепутала. Не помню, у калитки был какой-то звонок, или я просто громко постучала, но на звук вышел невысокий аккуратно сложенный седой мужчина.
- Кто там?
– Жанна, дочь Лизы из Каховки.
– Как же ты нас нашла в такой темноте? Заходи!
И снова – мистика. Он не представился, но я как-то поняла, что это не дядя Юра, не дядя Изя, а именно дядя Саша.
Меня предупреждали, что дядя Саша принимает не каждого, что ожидать от него тёплого родственного приёма не приходится, но для меня всё оказалось не так. Дядя повёл меня в дом, познакомил с тётей Сарой (свое женой) и с удовольствием говорил, как хорошо, что он засиделся за письменным столом (он – профессор – юрист, редактировал какую-то статью,) и поэтому я на огонёк постучалась именно в их калитку. Меня напоили чаем, уложили спать. А утром, проснувшись, я вышла во двор и познакомилась с забавным симпатичным мальчуганом Сашей Русколом – внуком дяди Саши. Тетя Сара меня накормила. Дядя Саша проводил на соседнюю дачу, договорившись о новой встрече. Он пришёл в один из воскресных дней и пробеседовал со мной белее часа, расспрашивая о семье, об условиях жизни, рассказал о его знакомстве с моим старшим братом Юлием. Юля возвращался домой с Сахалина, где он служил, по пути заехал в Фирсановку и, как и я, попал к дяде Саше, где его тепло приняли. К сожалению, я не могла ответить на многие вопросы, которые интересовали дядю как юриста. Но на долгие годы у меня сохранились добрые воспоминания о встречах с дядей Сашей, тётей Сарой, их дочерью Милой и внуком Сашей.
НА ДАЧЕ ДЯДИ ЮРЫ И ТЁТИ СИМЫ.
Следующим утром я наблюдала такую картинку: по обеим сторонам сетчатых ворот в глубине двора между дачами стояли друг против друга два мальчугана примерно одного возраста и спорили.
- Это наша гостья!
- Нет! Она к нам приехала! – и так в течение получаса, пока их не развели по домам. Это были внуки дяди Юры и дяди Саши – Юра и Саша.
Я находилась у дяди Саши, а на соседней даче меня обеспокоено ждали тётя Сима, тётя Фася и дядя Юра. Мои родители по телефону сообщили им о времени моего приезда. И они волновались, не зная, где я провела ночь. Дядя Юра был очень похож на своих братьев, но меня поразило его сходство с моей мамой. К моему удивлению я находила в нём много общего с моим старшим братом Юлей. Только мой брат был выше ростом. Общалась я с дядей мало. И даже голос его не помню.
Тётю Фасю запомнила тёплой, уютной хозяюшкой на летней кухне. А тётю Симу – строгой, внимательной, заботливой и распорядительной хозяйкой. По-моему, именно тётя Сима взяла на себя заботы о моём пребывании в Москве. В то время я была не очень внимательна к окружающим. Отдохнув, я на следующий день отправилась с дачи в Москву вместе с Милой, дочерью дяди Саши, которая ехала на работу. Доехав к Большому театру, я в какой-то билетной кассе купила билеты в Большой на оперу «Князь Игорь» в исполнении Новосибирского театра, в зеркальный зал «Эрмитажа» на оперетту «Чио-чио-сан» и на эстрадный концерт в парке им. Горького. Билеты взяла себе, Белле и Боре.
- Надо же! – удивилась тётя Сима, - Только приехала и - в Большой! А мы здесь столько живём, а Белла ещё не была…
И ещё один эпизод. Вечером мы (молодёжь) вернулись после какого-то спектакля. Мне готовили постель, и тётя Сима попутно что-то решала с тётей Фасей по поводу меня. Говорили они на идиш. Я подошла к ним и на русском высказала своё мнение.
- Ты знаешь идиш? – спросила тётя Сима.
- Нет, я учила немецкий. Поэтому, наверное, поняла, о чём вы говорите. Извините, что вмешалась в ваш разговор.
В один из воскресных дней на даче встречали гостей: из Кунцево приехала тётя Этя с дочерью Таней. Меня поразило сходство тёти Эти с мамой. Меня с ними познакомили. Но поговорить мы не успели, так как появился дядя Саша, начал меня расспрашивать о нашей жизни. Тётушки переглянулись при его появлении с удивлением. Оказывается, живя по соседству, они очень редко ходили друг к другу в гости. Потом меня «передали в руки» Татьяне – моей ровеснице.
На даче у дяди Юры и тёти Симы был большой ягодник. Когда ягода созревала, излишки продавались дачникам. Так что мне посчастливилось ещё вместе с Аллочкой ( дочерью тёти Симы) собирать урожай. Тётя Фася давала нам тару и мы должны были её заполнить ягодой.
Кормила нас, конечно, тётя Фася, такая тёплая, спокойная, домашняя.
Пожалуй, это были самые запоминающиеся моменты на дачах в Фирсановке.
МОСКОВСКИМИ УЛИЦАМИ
В один из дней наших культпоходов я поехала в Москву с дачи вместе с Борей Гордоном. Он ехал на работу электричкой, потом на метро, потом на трамвае. Поэтому мы выехали довольно рано. Вместе с ним на электричке, а затем на метро я приехала на Таганскую площадь, в районе которой, если я не ошибаюсь , на ул. Большие каменщики жила ещё одна мамина сестра - тётя Роза . Она тогда жила вместе с сыном Юрой в коммунальной квартире. Из окна её комнаты была видна Таганская тюрьма. Так что я посмотрела и эту достопримечательность Москвы с высоты птичьего полёта. Сама тётя Роза в это время, как врач педиатр, находилась вместе с детским садом в Подмосковье, куда вывозили детей на лето. Позже я съездила к ней, познакомилась. Но запомнилось от той встречи мне лишь чувство удивления: как похожи друг на друга мамины сёстры!
А в этот день, приехав довольно рано, я разбудила Юру. Он не сразу сообразил, кто в такую рань потревожил его сон. Свою квартиру мне – провинциалке он показывал с гордостью: видишь, какая у нас большая комната! И ещё я впервые увидела телевизор – маленький с большой линзой. Юра с гордостью говорил о какой-то цветной плёнке, окрашивающей чёрно-белое изображение, и сожалел, что нельзя что-либо посмотреть, так как в это время ещё нет передач. Это был ещё один двоюродный ровесник. Как ни странно, но мы с ним говорили не о Москве, а об Украине. Оказалось, он только что вернулся из поездки на Украину, куда ездил с семьёй своей девушки в качестве водителя. И особенно восхищался «своей» Галей и украинским борщом. Потом он подвёл меня к окну и показал на Таганскую тюрьму со словами: «Посмотри на неё, пока её не снесли!» Не помню, на каком этаже жила тётя Роза, но двор тюрьмы смотрелся как на ладони, а по нему заключённые совершали свою утреннюю прогулку. После девяти мы вышли из дома. Бродили по улицам. Оказавшись на Красной площади, осмотрели Царь-колокол. Юра хотел показать мне Оружейную палату, но почему-то в этот день она была закрыта. Ещё запомнился мне обед в какой-то, по словам Юры, элитной столовой. Нам подали щи. На мой взгляд, в тарелке была одна вода. Помню, что я всё время потом подначивала Юру, что в Москве всё красиво, да кушать нечего. И вообще, в тот день наше с ним общение всё строилось на шпильках и подначках. Юре надо было заняться своими делами, а мне предстояло познакомиться с семьёй ещё одной маминой сестры – тёти Брони.
Я позвонила к ним. Трубку взял муж тёти – дядя Лазарь. Он мне подробно рассказал, как мне к ним доехать. Маршрут был с несколькими пересадками. Но для меня важно, что тётя Броня жила возле бассейна «Москва». Звонила я с телефона-автомата неподалёку от Кремля. Я внимательно выслушала дядю, повесила трубку и пошла. Вдруг я поняла, что иду по набережной Москвы-реки, и бассейн находится рядом с рекой. Зачем же мне столько ехать? Я спросила у прохожего, далеко ли до бассейна?
- Совсем близко. Вот иди вдоль берега туда! – указал он. И я пошла. Шла не спеша, рассматривая улицы и дома.
Когда я появилась возле дома, к подъезду подходил дядя Лазарь (почему-то я решила, что это он). Я улыбнулась.
- Ты – Жанна?
- Да!
- Как ты сюда попала? Почему с этой стороны? Я же тебя встречал на остановке!
- Я пришла пешком.
- Как!... Ладно, пошли. Нас уже заждались.
И снова я оказалась в коммуналке, в тесноте. Лиц не помню. Помню, что расспрашивали меня очень подробно. И ещё сокрушались, что мы сделали с красавицей Лизой. (Или это тётя Этя на даче у тёти Симы говорила? – Точно не помню.)
Ещё я побывала в Александровском саду – постояла у могилы Неизвестному солдату. Проскучала в длинной очереди и прошлась по Мавзолею. Долгое ожидание в очереди как-то притупило все эмоции, и особых чувств это посещение у меня не вызвало.
Понравился зеркальный зал Эрмитажа. А во время концерта в парке им. Горького начался дождь. Поэтому запланированная прогулка после концерта не состоялась.
Ещё была поездка в Кунцево с Таней Гарбуз, дочерью тёти Эти. И снова – гнетущее чувство от старого жилья, полутёмных комнат со скрипучими полами. (Теперь-то я понимаю, что я выросла на послевоенной Украине и видела либо руины, в которых никто не жил, либо вновь отстроенное жильё.) Но это впечатление стиралось общением с незнакомыми, но такими родными мне людьми.
Это было летом 1960 года.
Это было начало ОБРЕНИЯ БОЛЬШОЙ СЕМЬИ.
Январь – май 2004 год
* * *
Памяти РИВЫ ХАНДРОС –
двоюродной сестры (стр. 130
Энциклопедии большой семьи)
Тает моё поколение. Тает…
Пришёл наш черёд.
А наша большая семья прорастает
Сквозь стужу, и ветер, и лёд.
В Нью-Йорке у Мирьям (сестры её) –
Правнуки, внуки.
В Израиле – тоже Надюшка
На днях родилась.
Это – новые почки
На древе семейном набухли
И к свежим листкам
Наша древняя кровь поднялась
От корней, зародившихся
Где-то в 17-ом веке.
Век за веком сменяя
Листву за листвой,
Возрождается снова и снова
В родном человеке
Древний род мой.
Январь 2004 г.
г. Ашдод
* * *
Памяти бабушки Сар и двух её дочерей.
Ваши души витают над нами.
Мы вас слышим – душою мы с вами.
Что я знаю?
И что я помню?
Мои тёти и бабушка
В том – 41-ом году
Оказались в смертельном рву…
В то время – terra inkognito –
На еврейскую тему – запрет.
Я не знала, сколько
крови пролито,
Не помню трагедий тех лет,
Не помню рассказов
о рвах и расстрелах.
Годы мои в незнанье летели:
Даже фото родных не нашлось,
И мне не пришлось
Встретиться с ними
ни разу…
Помню только папины фразы
О том, что увидел он там.
«Били врага мы и шли по пятам.
Измождённые люди в селеньях
Выходили навстречу к нам…
Каждый шаг – потрясенье!
Военной тропою меня занесло
В Борщаговку – моё родное село.
Сердце сжало: вернулся домой!
Всё село.… И дом мой родной…
Всё в руинах лежит…
А вокруг – тишина.… Ни души…
Лишь какой-то старик
Из развалин возник.
Глянув грустно в глаза,
В край села посмотрел
и сказал:
- Там смотри… -
Я всмотрелся:
Там - ров, огромная яма.
- Все – во рву… - он добавил, -
Там и твои сёстры, и мама…»
И на пол
Скатилась слеза –
По щекам папы…
2005 г. – 2011г.
г. Ашдод
ДВА С ПОЛОВИНОЙ ВЕКА
(Сказ о семье Русколов)
Олжас Сулейменов писал:
«Жизни у нации – двести лет».
Эти слова – к размышленью сигнал:
Для семьи это так или нет?
И снова открыв дорогой фолиант
И древо семьи проследив ещё раз,
Решила: пусть дедушка мой – не инфант,
О древе семейном начну я рассказ.
В Белорусском маленьком местечке
Эдак в тысяча семьсот шестидесятом
Появилось маленькое чадо.
Нухим-Ицко мальчика назвали.
А потом семью тревожным ветром
Занесло в селенье Нагартава –
Двинулась за родичами следом,
Где евреев ждали земли, травы,
В поселении на Украине.
(Отпрыски живут там и поныне.)
Осваивалась, множилась семья.
Рождались дети, а потом и внуки.
Любила плодородная земля
Поселенцев золотые руки.
В записях старинных мы прочли:
Рошкол – Нухим-ицко Рускол…
( На русский лад перевели?
Что за фамилией увидишь?
«Рош коль» - подсказывает идиш –
« Он знает всё».
А может быть, «Рош кол» -
У всех был «громкий голос»?
Возможно, что и так.
Но в русском написании – Рускол –
Для местных жителей понятнее звучало.
Вот и читаем в записях
сначала:
Рускол Ицко ( Исаак),
Рускол Абрам…
Рускол – теперь фамилия и наших мам,
И братьев их:
Исаака, Юры, Саши.
Ушли в небытие родные наши…
Лишь наша память именем на древе,
Вращая стрелки времени назад,
Рисует нам их лица и глаза…
Ушли в небытие, застыв на древе…
А ветви древа вновь листвой шумят,
И дети память бережно хранят.
Два с половиной века пронеслось,
Но видно, где-то что-то не срослось –
Листва шумит, качаются плоды,
Но не продолжаться фамилии следы.
Ищу в побегах вешних этих лет
Мужскую ветвь. Её - увы! – и нет…
Вот предпоследние:
Инесса, Юля, Маша,
И Александра, Лейла,
И Наташа - …
Уйдут в другие семьи.
Вольются под фамилией иной,
И в нашем древе зашумят листвой,
Продолжив, к сожаленью, род другой:
Ануровых, Островских, Рапопортов,
И Фуксманов, и Пикманов, и Гысиных,
Аверченко, Кауркиных и Суд…
Надеюсь, что они
не раз ещё прочтут
Бесценный фолиант.
Пусть дедушка у нас и не инфант.
2008 – 2011 г.г.